А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
А в номер все же придется зайти: оружие там - и надо прихватить Светлане что-то набросить на плечи: неизвестно, где придется провести эту ночь. Коридор был пуст. Глеб остановился перед дверью, еще раз огляделся на всякий случай - и переместился в пыльный мир. В следующую же секунду дверь его номера распахнулась, и навстречу вышли, беседуя, двое. Это было неожиданно, как вспышка - и потому на миг все замерли. А потом один из тех пригнулся - и мутная волна боли захлестнула Глеба с головой. Несколько раз под черепом лилово сверкнуло. Потом настала тьма. Беспокойство объяло ее сразу, как только она села за столик. Ресторан был полон едва ли наполовину. Но от официантки, возникшей рядом, пахло потом, и поза ее выражала усталость. - Жела-ате, мэ-эм? - Чего-нибудь некрепкого со льдом. - Все-о? - Пока все. Некрепкое со льдом оказалось лимонным соком с ромовой отдушкой и замороженными дольками лимонных ягод. Светлана выпила большую часть бокала, прежде чем поняла, что рома там гораздо больше, чем это померещилось сгоряча. Поэтому появлению растрепанной Олив она не удивилась. А Олив... Олив не помнила, когда испытывала такое же облегчение и счастье, как сейчас, влетев в ресторан и с первого же взгляда обнаружив - ну, в самом центре! - эту дуреху, живую и невредимую! И, не вдаваясь в объяснения, она выхватила ее из-за стола, бросив взамен серебряный шиллинг, и увлекла за дверь, к караулящему Баттерфильду, и вдвоем они подхватили начавшую упираться Светлану, бросили в коляску, Баттерфильд хлестнул лошадей... Что ты делаешь, что ты?! Но Олив зажала ей рот ладонью: "Молчи!" - умоляюще... Они летели непонятно куда - прочь, подальше, от огней, от взглядов... Потом - стояли где-то в темноте, между рядами деревьев (звездная россыпь оконтуривала кроны), дышали лошади, дышало близкое море, и Олив пересказывала Светлане содержание письма, присланного - вернее, переданного через сержанта Баттерфильда - полковником Вильямсом. На третий день после их отплытия полковник, только-только встав на ноги, узнал, что именно происходит, написал это самое письмо, и Баттерфильд понесся: по горной дороге в Кассивелаун, там он чудом успел на паром до Шарпа, а потом почти тысячу миль до Тристана на перекладных - благо полковник сумел выправить ему экстракурьерский лист. Труднее всего дался последний этап, через ущелье... но вот он здесь - в последнюю секунду буквально... Так что в письме? - допытывалась Светлана. В письме было вот что: далее